ВНЕШНОСТЬ:
Невысокая стройная фигурка. На вид - весьма хрупкая. Не очень длинные волосы, цвета вороного крыла, с челкой разбросанной по лбу. Глаза - два больших аквамариновых озера, которые часто прикрыты длинными ресницами. Бледное, но от этого не менее привлекательное молодое лицо. Навскидку, ей можно было дать около 20-ти. Губы - бледный розовый манящий мрамор. Все ее тело - аккуратная фарфоровая статуэтка, сделанная умелыми руками мастера. На на тыльной стороне ладони и с обратной ее стороны у девушки были тонкие капли шрамов, словно кто-то спицей проколол. На ступнях имелись такие же, но уже менее доступные для чужих глаз.
В меру улыбчивая, в меру суровая девушка. Авантюрист, хотя и по своей натуре скептик. Часто бывает противоречива, даже самой себе. Настроение столь же изменчиво как и ветер. Свободолюбива и своенравна. Участь миролюбивой домохозяйки или изнеженной девицы была ей столь же чужда, как и звездам дневной свет. Бывает резка и остра, как клинок.
И не обижайтесь, если на улыбку вы получите укол от взгляда аквамарина глаз.

ОДЕЖДА:
Одета девушка в удобную обувь – сапоги чуть ниже колена, на мягкой подошве, что делает шаг очень мягким и бесшумным. Зауженные на бедрах штаны, которые к низу становятся чуть просторнее, заканчиваясь ниже колена. Рубашка с длинным рукавом идет так же приталенная на поясе и чуть свободней у груди. Цвет одежды весь темно-серого цвета.

Инвентарь:
огниво, фляжка с водой, немного денег, небольшой нож, который спрятан обычно в голенище сапога, моток веревки на метра два, бинт и старый, но очень аккуратно свернутый плащ на меху с капюшоном.

Умения:
парные клинки - 3
уклонение(уворот) - 2
акробатика - 2
кинжалы - 2
скрытность - 1

КВЕНТА:
Хрип вместо дыхания таял на морозном воздухе легким паром. Вместо света искрящегося солнца – только тьма, тьма и бесконечная агония - боль, что жевала своими острыми зубами все тело. Она лежала на снегу, черные волосы – разломами на белом покрывале.

Кровь – алеющим пятном вокруг тонкого истерзанного детского тела. Волки в те времена лютовали в лесах. Вот и ей не повезло – маленькой, 10-ти летней девочке, что убежала в лес, сейчас уже не вспомнит зачем. Сейчас она умирала.

Она не услышала шаги, что хрустом выдавал мягкий снег. Не увидела взгляда, внимательно наблюдавшего за тающими облачками пара с губ, как они становились все слабее и слабее.

Невесомое тело легко подняли на руки, время оборвалось для девочки. Она не знала жива ли еще, она не чувствовала что ее несут, думая что маленькие ангелы уже подхватили ее и ведут к небесам…только почему эта дикая боль не исчезает – стон и капельки новой крови с губ.

Ресницы вздрогнули, медленно открывая бусинки уже аквамариновых глаз. Прозрачной водой налилась некогда черная, почти сливающаяся со зрачком радужка. Вокруг тепло, вокруг темнота и едва различимые контуры комнаты. Память потерялась, осталась в лесу, в замерзшей алой луже крови. Только пустота…вы знаете как страшно когда не знаешь кто ты, где ты и кем был до этого? Но дети – это податливая глина, для которой такие подарки судьбы легко сходят. Она села, откидывая с себя одеяло, оглядела темную комнату, в уголке которой дрожал огонь в камине. Не успело юное дитя даже проронить слово, как в кресле, что казалось до этого пустым, кто-то завозился. Затем – тихий низкий голос:

- Уже не болит?

- Нет, не болит… - кротко отозвалась она, хватаясь за край одеяла, словно прячась за ним. Она не понимала, что должно болеть и почему. Но отвечала честно.

- Вот и хорошо. Тебя зовут Кариша. Так называют диких кошек южных гор, - пояснил тихий мужской голос, а огонь осторожно лизнул светом силуэт его широких плеч и острых скул.

- Кариша…- задумчиво повторила она, кивнув, а ведь и правда, Кариша, забыла? Хотя…пока ничего кроме имени девочка о себе не знала и не помнила. Молчала, дожидаясь новых ответов на ее внутренние вопросы, словно этот человек читал ее мысли. Взгляд опасливо наблюдал за этим странным мужчиной, чье лицо было скрыто темнотой комнаты.

- Тебе повезло, ты станешь моей…куклой. – Отозвался мужчина, мягко выныривая из кресла и подходя к кровати девочки, - пойдем, горная кошка, тебе еще надо пришить все нужные ниточки, и научить тебя не путаться в них.

- Кукла? – она не понимала, человек говорил загадками. Позади – туман, впереди – неизвестность, только пальцы под одеялом изучали полоски рваных шрамов на руках и животе.

Она не сопротивлялась, когда мужчина взял ее на руки, легкую, почти невесомую, точно пушинку. Босые ноги скрыла длинная холщевая рубаха, волосы кем-то сплетены в толстую, но не очень тугую косу. И впрямь как кукла она сейчас заворожено смотрела на него. Чье лицо оказалось довольно юным, но уже с отметинами мужественности: шрамы, легкая щетина и суровый лед синих глаз.

Что может быть наивней и занимательней детской любви? В которой нет похотливости взрослых дев, есть только восторг в детских глазах, непреодолимое желание угодить, нравится и самое трепетное – получать похвалу.

Она не выясняла, кто он. Не узнавала что это за место, лишь знала одно: она, Кариша – горная кошка юга, его единственная ученица. Знала, что таких мастеров (а она звала его только Мастер) еще не больше 9ти, знала, что каждый берет по 2 ученика, но только не он – он взял только ее! И теперь девочка старалась, что бы не разочаровать его. Нити? Да, тонкая и непонятная ей магия, тончайшими неосязаемыми нитями опустилась в ладошки девочки, одна на голову и еще две на босые ноги. Она их не видела, но их холодное касание в тот день почувствовала.
Он дал ей выбор, полную свободу в выборе оружия, которым та бы хотела владеть – восторг и настоящий трепет вызвали два изящных клинка сабель, которые тут же пленили ее сердце. Она любила тренировки с этим оружием, сталь стала словно продолжением ее движений, частью ее самой, сплетая все выпады и удары немыслимый, смертоносный, но необычайно красивый танец. Она была прилежной ученицей, правда с меньшим рвением смотрела на необходимые знания и владение короткими ножами и кинжалами. Тут все больше походило на вспышку, линии резкие, зигзагообразные, словно молния на небе – белая вспышка, всего несколько мгновений, так как каждый удар такого короткого шипа должен был нести только сметь. И только неожиданно и внезапно.
Она всегда знала где мастер. Знала, когда он ее зовет и знала, что надо делать, когда пришло время ее первого испытания.

Темный город, кажется она тут жила? Вот и стена, что вплотную обнялась с мохнатыми ветвями елей. Стена? Это не преграда – тонкая веревка, звон металлической кошки о камень и гибкая тень, что быстро поднялась на самый верх.

Она с Мастером жила далеко от города. Лес стал ее домом, а город – неизвестными каменными джунглями. 17 – достойный возраст для ее первого дела. После стольких тренировок, когда из хрупкого и болезненного тела вылепили атлетическую и ловкую дикую кошку. Она знала как лучше режет сталь кинжала, понимала с какой стороны перебить артерию человека и животного, что бы рана была смертельной. Мастер научил ее где спрятаны болевые точки, она на собственной шкуре теперь знала как это больно и с какой силой надо нажимать, что бы было еще больнее.

Стена позади, теперь короткими перебежками она следовала к цели, направляемая Мастером, что был сейчас далеко, но мог вести ее…да, да – нити. Темные окна, приятный запах уюта шел из приоткрытых ставен – зверем прокралась, приоткрывая и заглядывая в сонное царство комнаты. Оглянулась – никого – крылом ночи подхваченная подтянулась на подоконнике быстро перемахивая внутрь. Первая комната – не проблема, всего лишь пара людей средних лет, так и не проснулись, захлебнувшись собственной кровью что хлестала их перерезанного горла. Вторая комната – с приятным запахом печенья и молока. Она замерла, прищуриваясь, глядя на небольшую кроватку, зная кого в ней увидит. Шаг – заставили сделать. Мастер толкнул ее незримой рукой вперед. Более она не колебалась. Кариша пантерой оказалась возле кроватки, лезвие, что противно пахло кровью подошло к нежной тонкой коже на шее маленького ребенка, в темноте Риш даже не разобрала мальчик это или девочка. Тяжелое дыхание , странно – очень странно – бисер пота на висках, сухой рот и прилипший к небу язык. Она не может подвести его, Мастер должен гордится своей единственной ученицей, ей…единственной… - как ответ на сомнение – быстрое движение рукой, она гордо выпрямилась, чувствуя одобрительный взгляд.

- Ты молодец, - похвалил он Риш, когда девушка вернулась и с восхищением поймала его силуэт в темной комнате.

- Я старалась, Мастер. Я клинок ваших рук и это честь для меня, - такой же тихий голос, девушка училась у него не только как убивать. Щеки в миг охватил пожар, но темные пряди, что обрезаны были всегда до плеч, скрыли это.

Он встал, мягкой бесшумной походкой приближаясь к ней. Риш не поднимала взгляда, чувствуя радостный трепет сердца. Мастер прошелся ласково по ее черному шелку волос, пальцы коснулись скул, рисуя линию подбородка, что бы его приподнять, увидеть это смешное смущение все еще наивных глаз. Рядом с ним она по прежнему была маленькой девочкой.

- Кариша, мне нужно будет на несколько дней опять уйти, ты же не будешь скучать? – что то странное прозвучало в глоссе…неуверенность? Тревога? Девушка насторожилась, вместо привычной улыбки нахмурив бровки, - Все хорошо, моя ученица, не сомневайся в своем мастере, - тут же властно улыбнулся тот, чье имя она так и не узнала.

- я могу пойти с вами? – она взрослела? Или почему ей хотелось теперь не просто восхищаться им, не просто знать, что Мастер ей доволен, а чувствовать его руки, узнать, насколько крепки эти руки , когда сжимают не рукоять меча, а ее гибкое тело.

- Нет. – короткий и исчерпывающий ответ.

Он уходил, он почти захлопнул за собой дверь, когда кукла, вопреки своей послушности кинулась следом, словно зная – потом шанса у нее не будет, приподнялась на мысочки, легко касаясь его губ, зажмуриваясь после этого, ожидая пощечины. Но ее не было, лишь хруст снега под его поступью.

Ночь, вторая, тринадцатая. Может он не вернется из за того, что она сделала? Зачем? Зачем она позволила себе такую вольность? Девушка очередной раз сделала выпад на тренировочной площадке, рассекая снежинки, что хлопьями валили с неба, и нанося по манекену удар, как вдруг алая струйка крови взвилась в воздух, словно кто-то пронзил запястье стрелой. Тихий вскрик не боли, нет – неожиданности. Вторая рука – и такой же кровавый росчерк тонкой полоской уже красовался на грязном снегу под ногами. Что это? Боль, судорогой лопнула в голове и из глаз сорвались две алые дорожки. Она смазала их, разглядывая на дрожащих пальцах. На то, что ноги тоже пропитались кровью – внимания не хватило.

Такое могло значить только одно – Мастер мертв…

Она тут, кромсает это чучело, а Ее учителя кто-то …где-то. Вскрик. Так могут кричать раненые птицы: тоскливо, звуком, что полон боли. В чем была, Риш выбежала, стараясь углядеть, куда тянулись нити, она верила, что найдет его, верила, что успеет…

Ее нашли местные охотники, долго удивляясь как та не замерзла в этом лесу насмерть. Девушка молчала, не отвечала ни на какие вопросы, пусто глядя в бесконечность. Казалось, смысл исчез, линия жизни стерлась вместе с исчезнувшими нитями, что связывали ее…и Его.

Она взяла себе другое имя - Альв'Соэрра (что значило на том же языке - Живая Стрела), а то, которое дал ей мастер - никому не скажет. Только он в праве называть ее горной кошкой юга.

За спиной: полоска дороги, и порт, за которым весь мир. В ближайшем городе его не было - это девушка чувствовала. Раны иногда ныли и зудели, да так, что кошка расцарапывала их в кровь.
И вот корабль, идущий в чужие и далекие земли, и робкая надежда, что может быть он там…